Опубликовано на сайте Сегодня.ua
21 ноября 2012

Директор частной киевской школы рассказал, почему его ученики не носят школьную форму и обязаны спорить с учителями, доказывая свою точку зрения.

Вместо стандартного звонка в этой школе играет музыка, разноцветные парты дети передвигают с места на место, выбирая где больше нравится сидеть, а в классах учится до 10-12 человек. Подобные «вольности» позволяют находить подход к каждому и сохранить индивидуальность ученика. А это — одна из самых важных задач при воспитании детей, уверен  Алексей Греков, директор по стратегическому развитию частной школы «Афины». Увы, современная школа, по его мнению, этого совершенно не учитывает. В своем интервью он объяснил, что дает ему основания так говорить.

Сегодня: Алексей, Вы придерживаетесь мнения, что украинская средняя школа устарела. Какие у Вас основания так говорить?

Алексей Греков: Мне кажется, это не требует особых доказательств. Ведь каждый внутри ощущает, что это так.

Образование в целом несет две функции: оно формирует образ Будущего в сознании человека, а затем помогает ему овладеть инструментами, благодаря которым он в этом будущем будет успешен. Если мы посмотрим на то, какой образ Будущего создает у ребенка современная школа, у нас получится мир, где люди трудятся в одиночку, не рассчитывая на помощь друг друга (ведь подсказки вне закона!), и видят только затылки коллег. Это мир, в котором важно не высовываться, а ждать, пока некто, облеченный властью, не укажет, что им следует делать. И только в этом случае они имеют право высказать точку зрения – но, нет, не свою – а того человека, которому они подчинены. В результате из детей вырастают безвольные эгоисты, ничем не интересующиеся и не способные действовать самостоятельно.

Сейчас востребованы совсем другие качества, но школа этого не замечает. Она словно застыла в 19-м веке, в том времени, когда Россия провела реформу школы на прусский манер. И это печально, потому что именно школа создает общество, а не наоборот. Наше общество инфантильно, беспринципно и забюрократизировано, но ведь такова и школа!

Сегодня: Что для вас в таком случае идеальная школа?

АГ: ТРИЗ учит: идеальная система – это когда самой системы нет, а функция ее выполняется. Так что идеальная школа – это школа, которой нет, которая не ощущается, – но дети при этом учатся — сами, без пинков, без кнутов и пряников.

Сегодня: Это редкость…

АГ: Я бы так не сказал. Мы просто не замечаем: эта школа существует — здесь и сейчас. Когда дети просиживают в интернете часами, общаясь друг с другом, — это, в сущности, тоже школа. И зачастую в ней они получают намного больше информации и навыков, чем в заведении казарменного типа, со звонками, надсмотрщиками и удушающей скукой.

Сегодня: Что, по Вашему, не так с нынешней системой среднего образования?

АГ: Изначально задачей школы было обучение детей чтению, письму и счету, и 4-х лет для этого вполне хватало. Но затем в школу начали «спускаться» предметы, которые раньше изучались только в университетах, а изучать их стали тем же примитивным классно-урочным способом, что и букварь. В результате средняя школа — это просто начальная школа, растянутая на 11 лет. Пять лет изучения физики по 1—2 часа в неделю — лучший способ отбить желание ею заниматься. Наука — так же, как и искусство, — требует более практики, чем теории, углубления, а не поверхностного «прохождения», но главное — интенсивного, а не дозированного изучения.

Переход от детского сада к вузу должен происходить плавно. Начальная школа – пусть остается такой, как сейчас. Но уже с 7-го класса следует вводить элементы высшей школы — пары, лекции, семинары и практикумы. Нужно менять системы оценивания, используя накопительные баллы и безотметочные виды оценки: зачеты, портфолио…

Сегодня: Сколько стоит образование в Школе «Афины»?

АГ: Прилично. 4900 гривен в месяц базовая составляющая, а остальное набирается уже в зависимости от того, что ребенок заказывает себе из еды и пользуется ли развозкой. Но ведь дети находятся у нас целый день. Опять же, есть бесплатные студии, а есть платные. Например, художественная студия – платная. Там нужны кисти, краски, холсты…

С другой стороны, на всякие налоги, отчисления, аренду уходит более 60% средств, получаемых нами от родителей. Если б не это, школа обошлась бы им примерно в 2000 гривен.

Сегодня: Для сравнения, сколько стоит школьное образование в Европе?

АГ: Дешевле, чем у нас. Там очень дорогой считается школа, за которую родители платят порядка 300 евро в месяц, притом, что зарплаты у них – не чета нашим. Почему так? В большинстве стран Европы правительства финансируют обучение детей в частных школах, перечисляя от 80% до 100% средств, положенных на каждого ребенка. Мы же от государства не получаем ни копейки.

Сегодня: В Вашей школе классы по 12 человек, используются инновационные подходы. Но пять тысяч – это много. Большинство родителей не могут себе позволить подобного. Государственные школы – это переполненные классы или, наоборот, одна школа на пять сел. Как государству выйти из этой ситуации?

АГ: Есть замечательная технология – тьюторство. Мы недавно встречались с россиянами – там, кстати, уже 4 года официально существует профессия «тьютор» – и они как раз говорили о том, что тьюторство может удивительным образом спасти малокомплектные школы. Ведь держать в сельской школе полный штат учителей-предметников невозможно, да и не нужно: достаточно иметь несколько наставников-тьюторов, которые будут помогать детям организовывать свое обучение. Тьютору не обязательно глубоко знать какой-то один предмет – ведь есть же учебники, пособия, интернет, в конце концов. Но он должен распознать, в чем состоит познавательный интерес ребенка и помочь ему выстроить собственную индивидуальную образовательную программу.

Классно-урочная система для большинства детей неэффективна. Есть и другие образовательные системы, построенные на других принципах, и во многих из них главным действующим лицом является не преподаватель, а ребенок.

Сегодня: Вам не нравилось учиться? Какие у Вас вообще воспоминания о школе?

АГ: Я люблю учиться. Но это пришло позже, когда я стал сам «образовывать» себя. В школе же все определяется личностью преподавателя. Учитель может поставить «блок» на твоей познавательной активности, а может помочь тебе подняться над собой. Я, например, до сих пор мучаюсь, потому что не могу говорить по-украински. Я отлично знаю язык, но говорить не могу, потому что сразу вспоминаю учителя – мелкие подколки, издевки. Но были и другие преподаватели.

Учитель — это не рабочий у станка, вытачивающий стандартные детальки. Это садовник, помогающий растениям вырасти и окрепнуть. Хороший садовник не станет тянуть росток клещами вверх — так он только навредит ему, — а будет вовремя поливать, пропалывать грядку и надеяться, что труды его не пропадут даром: ростки превратятся в зрелые растения и дадут сладкие плоды.

По-настоящему важно только это. И это ответ на вопрос, какая школа нам нужна: та, в которой наши дети будут расцветать. Все остальное не имеет значения.